6 апреля c.г. в Российско-Армянском Университете (РАУ) прошла лекция декана факультета международных отношений МГИМО МИД РФ, программного директора МДК «Валдай» Андрея Сушенцова. Тема: «Внешняя политика России: отношения с Западом и Востоком в контексте украинского кризиса».
Открытая лекция организована представительством Россотрудничества в Республике Армения. В большом зале Дома культуры РАУ присутствовали экономисты, юристы, международники, магистранты, аспиранты и преподаватели (более 200 человек).
Текст лекции приводится ниже.
Здравствуйте, коллеги! Большое спасибо за предоставленную возможность выступить в одном из ведущих научных и образовательных центров Южного Кавказа.
Тема нашей встречи сугубо актуальна, поскольку кризис, который переживает Россия, Украина и отношения в Европе между ведущими силами, является глобальным. Этот кризис является одной из узловых цепочек, узловых звеньев в текучке глобальных перемен, которые начались не сегодня и не 24 февраля.
По первому образованию я историк и хотел бы поместить сегодняшние события в контекст длинных трендов, поскольку я полагаю эта перспектива нам поможет понять происходящее и его истоки, лучше интерпретировать возможные сценарии того, куда этот кризис нас приведет.
Я выступал в разных аудиториях здесь в Ереване, в том числе на популярной радиостанции ВАН и получал разные вопросы о причинах, истоках происходящего, в какой контекст их правильно вставить, что это все означает? Полагаю, разумнее всего анализировать события сквозь призму двух основных контекстов: это отношения России с Западом и отношения России с Украиной.
У отношений России с Западом последние 30 лет была довольно простая линейная логика. Смысл ее состоял в том, что советник по Национальной безопасности США в администрации Билла Клинтона в начале 90-х годов называл, как «расширение влияния Запада на весь мир». Виделось это американскими коллегами не столько, как инструмент геостратегического доминирования, или как инструмент, который в конечном счете приведет к использованию Соединенными Штатами силы, а скорее в терминах распространения институтов демократии, либерализма, свободного обмена, рыночных основ хозяйствования. И в целом нет никаких проблем с данными категориями: Россия и сама была построена на тех же самых основах, и в начале своего пути, как независимое государство, в 90-х годах Россия активно участвовала в этом процессе.
В первой администрация Бориса Ельцина действующий министр иностранных дел Андрей Козырев был активным приверженцем прозападного ориентира России. Козырев в серии выступлений и публикаций активно продвигал эту точку зрения, но уже в тот момент стало понятно, что есть перечень жизненных интересов России, которыми она не готова поступиться, и эти интересы при нажиме на них приведут к эскалации кризиса между Россией и Западом.
В 1992 году на совещании по безопасности и сотрудничестве Европы состоялся эпизод, который стал пророческим — демарш Козырева — он выступал перед аудиторией министров иностранных дел из разных стран и озвучил тезисы, которые от него никто не ожидал: «Первое: Россия против расширения НАТО на Востоке, и Россия будет вынуждена предпринять активные действия, если это расширение будет представлять угрозу для безопасности России; второе: Россия будет методично защищать права русских людей, где бы они не проживали; третье: линия, которую Запад сейчас принимает по отношению к России, является угрожающей нашим интересам». Это произвело шоковое впечатление на аудиторию западных министров. От него ожидали совсем другое, и чтобы пояснить свои слова, он вернулся через 10 минут на сцену и сказал:
«Я не имел в виду то, что я сейчас сказал, но я хотел обратить ваше внимание на то, что между нашими странами есть глубокое противоречие в сфере безопасности, которое мы обязаны с вами урегулировать сейчас путем переговоров, пока есть возможность. Если нам не удастся урегулировать разногласия, то человек, который придет на мое место, будет всерьез иметь то, что я вам только что сказал».
Этот эпизод стал резонансным, о нем писала пресса, и он оставил память среди участников событий. К концу своего срока Козырев стал меняться, стал активнее задавать вопросы: «зачем вы расширяете НАТО…, вы затрагиваете наши интересы…», но это движение постепенно росло. Это отмечали и ведущие американские аналитики, которые принимали участие в формировании контуров Холодной войны системой сдерживания. Автор доктрины сдерживания СССР, американский дипломат, Посол в СССР Джордж Кеннан в интервью Нью-Йорк Таймс в конце 90-х годов открыто говорит, что шаги, которые принимаются для расширения НАТО неизбежно приведут к столкновению с Россией: «Скоро русские придут в себя, они оправятся и они не смогут терпеть этого нажима». Это интервью было пророческим.
С сожалением констатируем, что возможности для урегулирования, для дипломатии в тот момент были упущены. Если коротко представить себе логику российско-западных и российско-американских отношений на протяжении 30 лет, то их можно описать на примере короткой беседы между президентом США Джорджем Бушем-младшим и российским президентом Владимиром Путиным в начале 2000-х годов. Президент Путин говорил Бушу: «Зачем вы размещаете систему противоракетной обороны в Европе, если считаете, что она нацелена против Ирана? Посмотрите на карту мира! Иран находится в другой географии… не разумнее разместить систему на Кавказе или в зоне Персидского залива? Мы даже вам поможем инфраструктурно».
Путин пояснил, что, если создать систему ПРО в Европе, это «создаст угрозу непосредственно для России, для нашего ракетного потенциала, и это вынудит нас перейти в режим взаимных угроз в отношении вашей системы».
Буш ответил репликой, которая, по сути, стала формулой российско-западных отношений:
«Владимир, мы не враги, поэтому делайте, что хотите, и мы будем делать, что хотим».
Давайте структурируем ответ американского президента на 3 пункта.
«Мы не враги», то есть против ваших интересов (прим. России) мы намеренно действовать не будем. Но если ненамеренно мы (США), их как-то затронем, и они пострадают, извините, не хотели…
«Делайте, что хотите», то есть все, что бы вы ни делали, не повредит нашим интересам, потому что баланс сил таков, что Россия кратно слабее нас, вы нам не навредите.
«Мы будем делать, что хотим», то есть мы не считаем, что у России есть право вето на наши (США) любые шаги.
Разумеется, это логика одностороннего доминирования, которая не находила понимания у российской стороны. Если США считает, что влияние просвещенного цивилизованного мира распространяется по всему миру и это и есть основной исторический процесс, то, куда идет история? Если Америка использует термины как «правильная сторона истории» и «неправильная сторона истории», на которой находятся Россия, Китай и другие страны, то российское видение международных отношений, которое сейчас вполне разделяет Китай, состоит в ином: Россия признает, что в мире есть несколько крупных держав, которые по военному, экономическому, социальному потенциалу способны и проецировать силу, и быть центром гравитации для остальных, и могут предлагать условия для развития в своих регионах. Этих центров много, на разных континентах.
Это можно изобразить в метафоре «Атланты держат небо». Каждый отвечает за свой участок неба, они не должны ссориться друг с другом, поскольку если они начнут ссориться, все небо рухнет. Так и рушится глобальная стабильность.
В недавнем интервью госсекретарь США Блинкен признался, что закончилась эпоха, которая началась после окончания Холодной войны. Сейчас начался новый период соперничества великих держав и в теперь мы неизбежно будем вынуждены наблюдать эксцессы этого соперничества в виде региональных локальных конфликтов.
К сожалению, дипломатия работала не всегда. Можно было избежать кризиса отношений России и Запада. Когда мы говорим российско-западный кризис, мы понимаем, что основным ключевым лицом в военном, силовом, политическом и идеологическом отношении является США. Именно с ними Россия по сути обсуждает сейчас будущие контуры европейской безопасности.
С российско-американских консультаций начался длинный дипломатический марафон в ноябре-декабре 2021 года, когда была последняя попытка дипломатического урегулирования нашего разногласия. И я полагаю, что мы вернемся к этим переговорам, когда острая фаза украинского кризиса пройдет, и главным ядром этих переговоров будут российско-американские консультации.
Среди европейских стран фактически нет в полной мере стратегически автономных держав, которые бы вели независимую от США политику. Это константа, которая очень явно себя проявила в ходе кризиса. Единственная страна, которая может себе позволить независимую от США линию — это Турция. Страна, которая в полной мере ведет автономность, имеет необходимый военный, политический потенциал. Эта страна прославилась тем, что использовала силу против всех своих соседей, в том числе союзников по НАТО (Греция, Кипр, Сирия, Ирак) и активно поддерживает Азербайджан. Страна, которая преследует свои интересы и не делает поправку: «А что скажут люди?». Европейские страны напротив ориентируется друг на друга и смотрят, а кто куда полетит?
Новая система, которая сложится по итогам кризиса в том, что касается европейской безопасности, будет построена на враждебности. Вероятно, уйдет в прошлое основополагающий акт России и НАТО 1997 года. Более активно будут присутствовать передовые силы и средства в поиске границ. Система будет более враждебной и опасной, но единственное преимущество в том, что это будет напоминать систему в период Холодной войны. У той системы были важные отличия от текущего момента — тогда все осознавали цену ошибки и спонтанной эскалации кризиса. И в ходе нескольких таких рубежных кризисов между Россией и Западом пришло сознание того, что мы не можем позволить себе большую войну, которая станет войной на уничтожение. Этот опыт дался числом больших жертв, важных решений.
В ходе Карибского кризиса был эпизод, когда американский самолет очень низко пролетел над советскими системами ПВО на Кубе и был отстрелен. Самолет долетел до базы, вокруг него собрались офицеры с вопросами «что произошло?». Пилот ответил, что врезался в стаю птиц. Его с ухмылкой спросили «какого калибра были птицы?». Пилот дал отрицательный ответ, потому боялся признаться, что рискнул, пролетел слишком низко. А ведь это могло стать поводом для начала войны, которая может очень быстро эскалировать до ядерного противостояния.
Накануне развязки украинского кризиса на западных границах России военные-полувоенные эпизоды наблюдались еженедельно и были направлены на создание эффекта «мы сдерживаем Россию». Забавный эпизод случился в середине 2021 года в Литве, где испанские самолеты дислоцированы, и проверить их приехали премьер-министр вместе с президентом. Они давали пресс-конференцию на фоне этих самолетов, и в этот момент раздается реальный сигнал тревоги, и эти самолеты должны были выехать из ангара и полететь на перехват российских самолетов. Все это выглядит, как кадр из фильма «Капитан Америка». А в Москве создавалось ощущение «Действительно ли собираются с нами воевать? Что это за военная демонстрация?»
После 24 февраля все эти эпизоды прекратились в один момент. Сейчас фокус внимания на Украину. Запад ее поддерживает ресурсами, вооружением, медийной кампанией, созданием образов, метафор, которые должны сломить волю России и помочь Украине.
Важно то, что в итоге этого кризиса российско-американские переговоры все равно состоятся. Почва для них готовится прямо сейчас, специально не ломаются каналы коммуникации, присутствуют посольства в обеих странах. На экспертном уровне готовятся к проработке идеи того, как новый парламент в Европе будет выглядеть. Вопрос американцев и британцев сейчас в том, чтобы украинский кризис продлился как можно дольше, чтобы Россия вышла из него более слабой, чем она будет, если выйдет из кризиса сейчас. Поэтому они играют роль затягивания этого кризиса.
Переходя ко второму пласту российско-украинских отношений, надо иметь в виду, что для российско-украинских отношений я довольно отстранённо рассказываю о российско-западных проблемах отношений. Я могу это делать в большей степени как профессионал-аналитик. Российско-украинские отношения, конечно, касаются каждого россиянина, в какой-то мере происходящее — это такая отложенная гражданская война, которая могла случиться в начале 90-х годов при распаде СССР, когда первое поколение российских и украинских лидеров хвастались тем, что они смогли избежать войны, как в Югославии.
Можно ли ее было избежать? Каковы условия того, чтобы мы не имели этого кризиса? Все постсоветские страны — Россия, Украина, Армения получили независимость в один день, и каждое из наших государств является в чем-то экспериментом, экспериментом по государственному строительству, по успешности внешнеполитической и внутриполитической стратегий. Все мы проходим этот эксперимент по-разному.
Сложность Украины, как и сложность России, и в этом смысле мы очень похожи, в том, что у нас очень много совместных семей. У каждого второго, третьего человека родственники в России или на Украине, и для нас там происходящее в принципе не является вопросом внешней политики, а чаще является вопросом внутренней. Допустим, когда на Украине отбирается храм русской православной церкви, это сразу становится федеральной новостью в России. Или в заключении оказывается оппозиционный пророссийский журналист, или закрыта пророссийская оппозиционная политическая партия, или телевизионный канал, или кто-то гибнет при неясных обстоятельствах, хотя иногда обстоятельства очень ясные. И все эти проблемы тут же становятся внутренними российскими новостями.
На самом деле главные внутриполитические проблемы для Украины, ее вопросом, на котором тестировался эксперимент жизнеспособности украинского государства, был «как примирить и интегрировать две части украинской государственности — собственно галицийские западные украинцы и восточные русские».
Подогревалась страсть, когда ее нужно было приглушать. У людей, представляющих западные области, появилась палка в руках, и они начали колотить представителей востока, те стали водить руками: «А что так разве можно?». И к сожалению, путь по которому прошла Украина — это постепенное сворачивание присутствия, интересов пророссийских людей, постепенное последовательное наступление на позицию русского языка, историю, которой эти люди дорожат, историю ВОВ, ее главных героев, которые прославили Украину.
Стала навязываться как универсальная версия западной украинской истории, в которой главными героями являются люди, воевавшие против СССР. Президент Украины Зеленский на выборах, пытаясь нормализовать голоса на Востоке еще допускал какую-то амбивалентность по этому поводу и говорил, что никогда не запретит преподавание русского в школе, вхождение русского, как языка при общении с государственными органами, память о войне, будет подавать газ для памятников, где есть Вечный Огонь. Как только он пришел к власти, стало ясно, что на самом деле он пойдет другим путем и, к сожалению, для России, на мой взгляд, для Украины это привело к формированию такого крупного рубца в наших отношениях, шрамов, которые не заживают, которые постоянно кровоточат.
Сейчас, сравнивая потенциалы России и Украины в западных медиа, мы видим картину, как крупная большая сильная Россия напала на маленькую бедную Украину. С точки зрения стратегического баланса сил ситуация не вполне настолько уже линейная и простая. Украинская территория вторая по размеру в Европе после российской. Население Украины около сорока четырех миллионов человек, очень крупное по европейским меркам, украинские вооруженные силы 220-240 тысяч человек, всего четверть от российских. В Украине очень много социальной энергии, необходимых гормонов для того, чтобы активно противостоять. Главное — политические лидеры постоянно ставят вопрос о том, чтобы разрабатывать свою ракетную программу, президент Зеленский на мюнхенской конференции по безопасности прямо сказал, что если не проработать внешнюю гарантию безопасности Украины, то будем вынуждены делать шаги по созданию ядерного оружия.
Многим кажется, что Запад никогда бы не позволил Украине получить свое ядерное оружие, но факты говорят о другом. Пару недель назад российские пранкеры позвонили министру обороны Великобритании и якобы от лица министра обороны Украины и задали вопрос: «Если бы мы в Украине сейчас планировали создать ядерное оружие, как бы вы к этому отнеслись?». Министр обороны сглотнул и ответил, что они всегда поддерживают их украинских друзей. То есть вполне допустима ситуация, когда к ядерному оружию на Украине Запад отреагировал бы как к ядерному оружию в Израиле. А израильская позиция такая: формально мы говорим, что у нас нет ядерного оружия, но как сказал один израильский лидер «у нас его нет, но если необходимо, то мы его применим». Вот эта логика вполне быть в самом ближайшем на вооружение у украинского руководства.
Доля военных расходов к ВВП Украины составляла почти 6%, это уровень Израиля, активное военное строительство, модернизация вооруженных сил, закупка современных систем на Западе. Недавно секретарь НАТО прямо сказал, что инструкторы Запада подготовили несколько десятков тысяч украинских военнослужащих, они поставляют современное вооружение, делятся разведданными сейчас. Поддержка Украины уже была довольно дешевым инструментом, который они могли себе позволить для того, чтобы сдерживать Россию.
Представьте себе если бы Россия начала взаимодействие с Мексикой, как США сейчас ведет себя с Украиной? Антиамериканская Мексика, которая активно хочет вернуться в Техас, которые американцы в 19-м веке у них отобрали. «Мексика», которая милитаризуется, задумывается о ракетной программе, о ядерном оружии. Разумеется, все внимание Москвы было бы адресовано этой «Мексике». И я не исключаю, кстати, что именно возвращение внимания России к западному полушарию одно из следствий этого кризиса.
Для Запада удобно, комфортно и дешево было накачивать Украину, идеологически подкреплять эту ее амбицию вернуть силой Донбасс и Крым, в прессе среди спикеров раздавались тезисы о том, что Воронежская область довольно поздно присоединилась к России, и Кубань – это исторически украинская земля и прочее. Поэтому сценарий российско-украинской войны – он ни то, что не был исключен и никак не просматривался, а постоянно лежал на столе, и в чем-то происходящий кризис — это реализация отложенного в 90-е российско-украинского кризиса, российско-украинской войны.
Запад здесь, конечно, по отношению к Украине ведет себя вероломно. Украинцев кормили обещаниями о том, что их примят в НАТО, предоставят им формальные гарантии, и членство никогда не отступят от них, всегда будут поддерживать их и стоять рядом в соглашениях, которые заключались между Британией, США и Украиной. Вот цитата: «Цели соглашения — совершенствование военных возможностей и готовности Украины для обеспечения интеграции и наращивание операционной совместимости с НАТО» при этом без формального военного союза.
По сути, можно метафорически написать такое: американцы надевают на украинцев бронежилет, дают каску и подталкивают в сторону России- «успехов, приятель, мы сейчас тебя очень активно представим в нашей прессе, раскрасим цветами украинского флага стены мэрии, на аватарку в соцсетях поставим украинские флаги, что еще… пригласим Зеленского выступить на вручении премии Грэмми» … Очень действенный инструмент обеспечения безопасности.
И в конечном счете все это привело к тому, что между Украиной и Западом возникли отношения односторонней зависимости. Украина очень сильно зависит от Запада, а тот и не планирует ее поддерживать, и по сути Украина сейчас остается один на один с Россией. Есть точка зрения, что Украина целиком управляется из американского посольства, это мне кажется не вполне так, по крайней мере, частично не так. Украинцы умеют манипулировать западным общественным мнением. Не раз, и не два случалось, что американские руководители приезжали в Киев и говорили правильные слова о том, что «ребята, разделенный дом не устоит, вы должны сейчас учитывать интересы вашего русского меньшинства, вы должны инклюзивно строить эту систему, иначе это все приведет к большому взрыву, большому кризису». Американские дипломаты писали об этом в Белый дом, в Вашингтон очень давно, благодаря WikiLeaks мы знаем об американских записях, которые готовило посольство в Москве в 2000-х годах, там замечательный анализ приводится о том, что для России вступление Украины в НАТО — это красная линия, это вопрос очень острый с точки зрения внутренней политики на Украине. Начало гражданской войны — это очень неблагоприятный для России сценарий, потому что она вынуждена будет вмешаться и поддержать русских, живущих на Украине, а этот шаг Россия делать не хочет.
Та запись в WikiLeaks от 2008 года была вполне пророческая. Нельзя сказать, что американцы не понимали последствий своих действий, но им казалось, что еще немного, сейчас поддавим и все, Россия отступит, Россия перестанет быть стратегической величиной, уйдет куда-то в небытие, и в конечном счете не будет возражать в любых наших действиях. Мне кажется, это очень ограниченная и не долгосрочная политика, которая приведет в тупик прежде всего Соединенные Штаты.
Я, в целом, занимаюсь изучением американской политики довольно давно. В Соединенных Штатах был около сорока раз и имею широкие знакомства, в истеблишменте в том числе, и постоянно проверял гипотезу о том, что Соединенные Штаты все в мире контролируют, все знают наперед, могут прогнозировать, руководят всеми процессами, это такая «сверхдержава», у которой есть аппарат приборов, когда нажимаешь на кнопки, и все в мире происходит. Вот это была и моя изначальная гипотеза, когда я выступаю перед студентами в разных аудиториях, в том числе и в моем университете.
На первых лекциях у студентов тоже такая гипотеза, что американцы все знают, понимают. Но мой опыт, опыт исследований, изучений, интервью, глубинных интервью с коллегами, говорит о том, что американцы такие же люди, как и мы, что удивительно, да. Но они не лишены недостатков, и они оказались избалованны тем опытом 90-х годов, когда вдруг исчез соперник и появилось много ресурсов, которые можно было тратить куда угодно. И вот этот опыт, он их очень сильно избаловал. Из истеблишмента постепенно стали уходить люди, которые были у руля при начале Холодной войны, а это были люди с военным опытом, с опытом потерь, поражений, с опытом осмотрительного поведения, они осознавали, что цена мира очень велика, и пришла пора таких идеологов, людей, которые смотрели на происходящее сквозь призму идей. Вот идея, история, такой исторический детерминизм, в чем-то очень марксистская идея. Начинает казаться, что американские исследователи имеют очень советские черты. Потому что мы знаем, куда привел этот не критический, идеологизированный курс Советского Союза.
Я думаю, что лучшим проводником в этой новой реальности, в этом мире, является трезвость, реализм, твердое понимание международной системы, в которой ты существуешь. Очень хорошее осознание собственных интересов. Бывают большие проблемы, если сталкиваться с этим регулярно. Некоторые страны, их неопытные элиты, затрудняются сказать, в чем жизненный интерес, за который они готовы воевать, где основной интерес и второстепенный, чем могут легко пожертвовать. И чтобы этот жизненный интерес был очень хорошо еще сформулирован, обоснован ресурсами, обоснован правильным образом действия, чтобы он составил ядро для национальной стратегии стран, которые можно назвать эталонными с точки зрения жизни по этим правилам, их не очень много.
Я хотел привести пример Турции, или более, может быть полезный пример Израиля, страны, которая существует в очень враждебных условиях, вынуждена была, по сути, завоевывать свое право на существование. В чем-то есть схожесть с опытом Армении в новых условиях. Страна, которая прошла через несколько войн, некоторые из этих войн были ей навязаны, некоторые она сама начинала. И Израиль это страна, которая мобилизована на 200% и готова к любому внешнему вызову, где поголовный призыв вооруженной силы для юношей и девушек, где есть только два типа военной формы, форма военного времени и форма межвоенного времени, а парадной формы нет вовсе. Где есть, разумеется, существенная военно-техническая помощь со стороны Соединенных Штатов, это главный их союзник и израильская внешняя политика не является многовекторной. Я бы с большим интересом посмотрел, если бы Израиль объявил свою многовекторность. Абсолютная нацеленность на союз с США, получение помощи от них, очень много тестостерона для того, чтобы защищать свои интересы. И главное, никакой оглядки: «А что люди скажут?». Я часто слышу это, а что скажут люди в Европе. Но разве люди только в Европе живут? А остальные — не люди?
В 90-е и даже в нулевые мы верили, что сила, как инструмент, ушла из глобальной международной жизни и никогда больше не вернется. Верили, что у истории есть некое назначение, которое нас ведет к единым точкам. Но, видимо, история вернулась и вернулась она не сейчас, не в этом феврале, и каждая сторона сейчас находится вот в таком важном моменте определения собственного жизненного интереса, четкого обозначения: в чем состоит мой приоритет, куда я иду, зачем я иду, с какими ресурсами я туда иду, в союзе с кем. Этот момент истины оздоравливает и отрезвляет международные отношения. Позволяет избавиться от иллюзий, которые были эти несколько десятилетий в головах у многих, некоторое время и у российских элит тоже. Итогом этого кризиса, конечно, станут очень глубокие последствия для мировой системы хозяйствования, для политической системы, для системы военных союзов, для новой конфигурации глобального правления.
Мы, вероятно, находимся на начальной фазе украинского кризиса, не могу сказать, что близки к ее развязке. Почему? Первое предложение, которое Россия внесла в ходе самой первой фазы кризиса, это нейтралитет, признание Крыма российским и признание независимости Донбасса. Эти требования Украина отвергает и выдвигает собственные максималистские требования: полное освобождение территории, и никаких других шагов навстречу России.
И эта максимизация позиций сторон означает, что пока не найдена точка баланса в этой военной кампании, и мы еще наблюдаем за развитием этой кампании. Возможно согласно первому сценарию на Западе нынешнее украинское правительство и Россия заключают соглашение, учитывает некоторые российские требования, и эти соглашения признаются Западом как часть пакетной сделки по европейской безопасности. И мы переступаем через этот кризис, входим в новый этап развития отношений России и Запада и российско-украинских отношений.
Видимо, мы сейчас приближаемся ко второму сценарию, когда развитие событий больше диктуется ситуацией на Земле. В результате неизбежно будет найден либо баланс, либо баланса не будет, и просто одна из сторон одержит верх. В этом случае есть риски того, что Запад итогов не признает, в результате событий украинское правительство может пасть, возникнет новое, и ему будет противостоять правительство в изгнании, может быть на территории какой-нибудь из восточно-европейских стран. Будет система поддержки подполья, системы, которая существовала на западе Украины против СССР. Третий сценарий я пока не вижу, но он не исключен. Это логика, когда Запад отталкивается не исключительно от происходящего на Украине, и в общем-то сама Украина его интересует в меньшинстве. Западу интересно, как можно более серьезный ущерб нанести России, чтобы скопилось социальное недовольство. Для этого Запад вводит несколько серий санкций против России, рассчитывает создать шоковый эффект, сотрясти российскую экономику, основы российской государственности. Это высоко рисковая игра, в полной мере война экономическими средствами. В случае эскалации угрозы российской государственности Россия будет трактовать это как агрессию со стороны Запада и, конечно, риски глобальной эскалации кризиса будут нарастать. Но пока мы видим, что страны Запада и в том числе руководители стран дистанцируются от таких планов, и говорят, что никогда не направят силы НАТО в этот конфликт, и это дает некую надежду на то, что военный конфликт на Украине останется региональным.
Спасибо за внимание.
